Читать книгу "На парусниках «Надежда» и «Нева» в Японию. Первое кругосветное плаванье российского флота - Иван Крузенштерн"

Макао представляет вид упадшего величия. Обширные здания на пространных местах, окружаемые великими дворами и садами, по большей части пусты. Число живущих здесь португальцев весьма уменьшилось. Лучшие дома частных людей принадлежат сочленам факторий голландцев и англичан. Пребывание здесь последних продолжается обыкновенно 15 и 18 лет, почему они и стараются не только иметь лучшие дома, но и устрояют оные по своему вкусу. Знатные доходы живущих здесь англичан подают им удобные средства к удовлетворению наклонности своей к роскошной и приятной жизни, которою они и перед богатыми португальцами особенно отличаются.

В Макао считается от 12 до 15 тысяч жителей, из коих большую часть составляют китайцы, умножившиеся в сем городе столько, что, выключая монахов и монахинь, редко увидеть можно европейца на улице. «У нас более монахов, нежели воинов», – сказал мне один из здешних граждан, и сие было совершенно справедливо. Число здешних солдат не превосходит 150, между коими нет ни одного европейца. Все вообще макаоские и гоаские мулаты, даже и офицеры не все из европейцев. С таким малым гарнизоном трудно защищать четыре великие крепости.

Декабря 3-го, когда корабль наш приготовлен был уже совсем к отплытию в Европу, пришла, наконец, «Нева» в Макао[163]. Лисянский уведомил меня, что привезенный им с Кадьяка и Ситки груз мягкой рухляди столько знатен, что за оный, по мнению его, можно наполнить оба наши корабля китайскими товарами. Сие побудило меня идти с «Надеждою» также в Вампу; почему я и потребовал нужного для того паспорта и лоцмана, но пребывающий в Макао мандарин отказал мне в том, как и ожидать следовало, по той причине, что я по приходе моем объявил, что не пойдем мы в Вампу.

Для скорейшего отвращения сих препятствий решился я отправиться на «Неве» сам в Кантон. Итак, сдав начальство над кораблем своим Ратманову, прибыл в Вампу декабря 8 дня, а оттуда поехал в Кантон. Хотя здесь и представились некоторые затруднения в рассуждении корабля моего, однако, когда я согласился заплатить таможенные и другие обыкновенные расходы корабля купеческого, то через несколько дней и получил позволение на приход «Надежды» в Вампу. Между тем посланы были из Кантона нарочные в Макао для осмотрения корабля нашего, не находится ли на нем более пушек и людей, нежели сколько мною показано. По учинении сего прислан был на корабль лоцман, и «Надежда», пришед потом в Вампу, стала на якорь декабря 25-го дня.

Дабы продать привезенные нами пушные товары и купить китайские, что исполнить без посредства кантонского купца было для нас, не имеющих здесь своей фактории, затруднительно, обратился я к английской конторе «Бил, Шанк и Маниак», из коих с двумя первыми имел я уже случай познакомиться в прежнюю мою в Кантоне бытность. Я имел причину быть сим выбором своим гораздо довольнее, нежели Бил и Маниак моим поручением, ибо исполнение нашей комиссии, по многим обстоятельствам, сопрягалось с большими неудобствами, нежели как то обыкновенно происходит с другими кораблями.

Нам не причиняли в открытии торга в Кантоне ни малейшего препятствия; однако, невзирая на то, нельзя было найти охотника из сообщества Гонг, который купил бы наш груз и согласился бы отвечать за все по торговым делам. Старейшие из купцов опасались иметь с нами дело, ибо им было не неизвестно, что Россия сопредельна Китаю и что находится с ним в некоторых торговых связях. Они, зная хорошо дух своего правительства, не могли не бояться притом неприятных последствий, которые ожидать надлежало потому, что россияне в первый раз еще появились в Кантоне.

Старания Била найти для нас надежного купца из старейших сочленов Гонга, чего ему очень хотелось, оказались безуспешными. Из сих никто не согласился приступить к новому делу. Наконец, удалось ему, при подкреплении собственным своим кредитом, склонить младшего из сочленов Гонга, купца Лукква, отважившегося принять на себя поручительство за оба наши корабля. Груз «Невы» продан был ему за 178 000, «Надежды» же[164] за 12 000 пиастров. Самые дорогие морские бобры взяты при сем нами обратно, потому что за один не давали более 20 пиастров, а в Москве стоит таковой от двух до трех сот рублей. Из 190 000 пиастров получены нами 100 000 наличными, за 90 000 же доставлено купцом чаю. Перевозив в Кантон с поспешностью мягкую рухлядь, начали через несколько дней после грузить чай и другие купленные товары.

В половине января кончена была почти вся работа, и я назначил 25-е число к отходу из Кантона, а 27-е или 28-е – из Вампу, но вдруг пронесся слух, что наместник хочет задержать корабли наши до тех пор, пока не получит из Пекина определительного в рассуждении нас повеления. Чтобы увериться, справедлив ли слух сей, потребовал я немедленно судно для перевозу на корабль последних вещей, но в сем было отказано и объявлено, что к кораблям нашим послан уже и караул китайский. Прибывшая стража, остановившись близ корабля, не допускала к нам ни одного китайца, ни даже компрадора с ежедневною провизиею. Сие привело меня в великое удивление. Это были меры неприязненности, долженствовавшей, по моему мнению, иметь начало свое в Пекине.

Я изъявил подозрение мое на китайцев Друммонду, который, уверив, что таковые своевольные, насильственные поведения здешнего правительства бывают нередки, некоторым образом через то меня успокоил. Между тем послали мы немедленно купца своего Луккву к Гоппо или тамошнему начальнику с жалобой на поступок, означающий явную неприязненность. Мы требовали, чтобы присланные караульные суда были сняты, ибо в противном случае невозможно будет предостеречь, чтобы на кораблях не произошли приключения, могущие причинить для обеих сторон неприятные последствия. Сие представление возымело свою силу. В следующий день дано повеление снять караулы, и свободное сообщение опять восстановилось.

Сколь я ни любопытствовал узнать причину такого с нами поступка, однако не мог изведать ничего достоверного. Сочлены Гонга уверяли, что повеление о задержании нас на некое время есть не что иное, как меры предосторожности наместника, который должен на сих днях смениться, и что, как скоро преемник его вступит в должность, тогда получат корабли позволение к отходу. Быв уверяем так всеми, не имел я уже более в том сомнения и как скоро узнал, что новый наместник вступил в должность, потребовал немедленно, чтобы позволено было доставить на корабли остальные наши вещи.

Последовавший на сие отказ казался мне совершенно удостоверяющим, что новый наместник и предшественник его не отважились дать нам позволения к отходу потому, что ожидали на то разрешения из Пекина. В сих обстоятельствах приготовил я письмо к наместнику на английском языке, представив в оном ясно несправедливость такового с нами поступка и могущие произойти от того последствия. Полагая, что посланник граф Головкин находился тогда уже в Пекине, не упустил я упомянуть и о сем обстоятельстве, присовокупив к тому, что таковые оскорбления не останутся, конечно, без отмщения. С сим письмом отправились мы с капитаном Лисянским к Друммонду.